В одной постели с каннибалом
Я крепко сжал в руке топор,
Луна, расправив опахало,
Сверлит усопшего в упор.

Искать не нужно в этом смысла,
Здесь смысла, в вообщем-то, и нет,
И очень тихо, еле слышно,
Во тьме шепну тебе: “Привет!”.

Смерть идет по коридорам,
Пауки ползут во тьме,
Не помочь уже нам словом,
Клонит проклятых к земле.

Боль и страх, сплетаясь вместе,
Образуют полукруг,
Чей-то труп, забытый в кресле,
Шевельнулся будто вдруг.

На одре лежат фрагменты
Человеческих сердец,
На крысиных экскрементах
Деньги делает подлец.

Перед смертью уж не жалко
Нажитое все отдать,
Бог уехал для рыбалки
Червяков себе копать.

Никто не ждет идущих бегло?
Лишь нужно быть тебе как все?
Чтобы не рвать трусы и нервы
И чтоб как лошадь ржать во сне.

Тебе предложат удавиться
Или же выпрыгнуть в окно?
И все мираж, все просто снится,
И всем плевать, всем все равно.

Тысячи голодных ртов
Камнями упали ниц
Падшие не помнят слов
Падшие не видят лиц.

Те, кто бредут во тьме
Ослепли уже давно
Ночь царит на Земле
Иэ живых нет никого.

Мертворожденные псы
Воют в ночи на луну
В иную реальность мосты
Давно превратились в труху.

Холод идет изнутри
Дороги нет больше назад
И дальше вперед нет пути
И двери закрыл свои ад.

Долги всегда грозили пальцем,
Слегка изогнутым назад,
Залезть куда-нибудь китайцу
Не в рот, не в глаз, а прямо в зад.

Долги диктуют рынку сговор,
А рынок подмахнуть и рад
Вперед, назад, опять и снова
Не в рот, не в глаз, а только в зад.

Долги и жадность ходят парой,
Поют в один и тот же лад,
Дымит кадило, пахнет ладан,
Когда свиней имеют в зад.

Ты здесь родился у забора,
А за забором дивный сад,
Но у тебя своя дорога
Где отымеют тебя в зад.

Ты всем с рождения был должен,
Долгам здесь молятся, их чтят,
Дышать пока еще здесь можно
Хотя давно уже не факт.

Долги и Родина едины,
Весь мир нам враг, труби в набат!
И мы с тобой непобедимы,
Лишь будь готов подставить зад.

Бледный воздух течет из под ножен
И ему от тоски не уйти,
Мир на этой планете возможен,
Но ключа от замка не найти

Закрываю свой торс будто рампу
И руками впотьмах не найду
Выключатель, включить чтоб обратно
Белый свет не горевший в аду.

Я чураюсь друзей мануальных,
Видно осень уж пала в луне
И пришельцев повсюду астральных
Не хочу лицезреть на себе.

Я не чувствую беглого ритма,
Время — прорва, ненасытная тварь,
Жизнь цветов подозрительно скрытна,
Но виной тому будет мораль.

Мой корабль плывет в океане,
Подчиняясь законам бытия,
Океан уместился в стакане,
Омывая собою края.

Надоело терпеть безнадежных,
Плыть не значит во тьме утонуть,
Я вдыхаю свой дым осторожно,
Отправляясь в последний свой путь.

Ярость снова раз за разом
Душит на корню мечты,
Ярость — наподобие экстаза,
Как виток нетленной красоты.

Я при ней похож на идиота,
Хотя оным прихожусь и так,
Ярость — моя главная забота,
По иному, видит Б-г, никак.

Ярость будто капелька молитвы
Той, что до Вс-вышнего дошла,
Ярость — будто часть древнейшей битвы
Той, что убивала, жгла.

Ярость будто смысл бренной жизни — Своим пламенем сжигала города,
Ярость спрашивала трижды:
— Женишься на мне?
— Конечно, да!

Ярость, как полет моей свободы,
Но я знаю, нет пути назад,
Ярость — мои беды и невзгоды,
Ярость — это рай и ад.

Ярость одаряет чудесами,
Ярость плод экстаза и греха,
Чувствую с закрытыми глазами,
Как схватила она лапами меня.

Свобода выбора двуногим ни к чему,
Деревья ведь растут даже камнях,
Баркас дырявый в хлам и он пойдет ко дну,
И, может быть, вчера, а, может быть, на днях.

Для чистых духом ты роешь котлован
И даже не сказать мне, как же он глубок,
Ты хочешь предложить свой новый миру план,
И взор твой устремлен куда-то на Восток.

Но близок уж конец падения во тьму — Вселенная стремится свой выпрямить хребет,
Пора нам всем начать готовится ко сну — До нового затмения осталось пару лет.

Ты разбиваешь лоб о каменный забор
И в глубине души мечтаешь о войне,
Смотри, на свет вылазят чудовища из нор,
Почувствуй, как рычит чудовище в тебе.

Птицы летят косяками на Юг,
Они знают, что там вкуснее плоды.
— Я иду вслед за ними, — сказал тебе друг,
— хочешь пойти со мною ли ты?

У соседей опять зазвенел телефон
И смерть уже выехала к ним по сети,
Давай, все что есть, собери-ка на стол,
Сегодня мы будем шабить не одни.

Шишек зеленых чарующий звон,
И так пленительно сладок их аромат,
Всего лишь глоток и развеется сон,
И двери откроет потерянный сад.

Белые тропы к другим берегам
Манят в капканы серебрянных рыб,
Их на алтарь мы возложим богам,
Но там, где у труб проявится нимб.

Демон в желудке жрет изнутри,
И суставы сковала сонная лень,
Из книги немых свое имя сотри
И шлагбаумы сорви со ржавых петель.

Замерли зары в полете судьбы
Нелепых рифмовок и уродливых форм,
Мы знаем, что скоро созреют плоды
Гибридных изысков и глупых реформ.

В следующей жизни ты будешь енотом,
Ты будешь умнее, чем ты сейчас есть,
Ты можешь уехать во тьму автостопом,
Места на обочине еще пока есть.

Черви заполнят твои влажные ноздри„
Им придется по вкусу твоя нежная плоть
Ты смотришь на звезды, уже слишком поздно
И страх ты не в силах свой перебороть.

Тебе невдомек, что ты окажешься мясом
И добрый охотник уже чистит ружье…
Тебя запивать будут клюквенным квасом,
Когда изжарят на вертеле тело твое.

Здесь нет каннибалов, — мы разные виды
И ты здесь свинья, а я человек,
И с вида мы хоть отличимы не сильно,
Зато разный взгляд у нас из под век.

В каменных джунглях правила те же,
Что и в дремучем диком лесу:
Умных и сильных поедают здесь реже,
Чем не способных почти ни к чему.

Сильным не стать, им нужно родиться
Кто толкует иначе, тот, значит, врет,
Хищник не будет с тобою возиться,
Он лишь чтоб сожрать тебя позовет.