Пусть все танцуют верх ногами,
Пусть все трепещут и вопят,
Пусть все набьют друг другу хари — Как им хозяева велят.

Рабы пусть кланяются ниже,
Им грязный плинтус как рубеж,
Пусть подползут щенки поближе,
Да будет цирк! Всем на манеж!

Да, иногда и посмеяться
Богам охота с бодуна
И представление не удастся
Не может в цирке никогда.

Зверей содержат только в клетке
Их кормят здесь и пить дают,
Порой, и лупят табуреткой,
Пока случайно не убьют.

Свою судьбу не выбирают,
Места здесь дарит лично бог,
Здесь можно выбрать только стаю,
А кто не в стае, значит, лох.

Здесь мерзлота царит годами
И всех цепями сковал страх,
Здесь очень любят бить ногами
Своих холопов прямо в пах.

Я сам себя давно уж проклял,
За все, за все свои грехи,
Уж лучше б было мне бы сдохнуть,
Чем так сидеть вот взаперти.

Я каждый день здесь подыхаю,
Но воскресаю вновь потом,
Чтоб снова выть, скулить и лаять,
И чтоб вилять как пес хвостом.

Деньги лежат на столе
И они превращаются в воздух
мы спустились с небес налегке,
Этим славным утром морозным.

Наши ставки всегда высоки,
Но в итоге мы проиграем,
Мы бежим от зеленой тоски
Той дорогой, которой не знаем.

Каждый день мы играем в войну
И не можем никак наиграться,
Нам взрослеть совсем ни к чему
Мы одними боимся остаться.

Марш планет по дороге ветров
Нас с полуночи всех собирает,
Мы идем по макушкам голов
И нас ангел в ночи охраняет.

Нет печали и радости нет,
Мы пресытились бренностью быта,
Нам не слепит глаза черный свет
Наша совесть в могиле зарыта.

Мы хотим себя вновь обрести,
Чтоб опять испытать это чудо,
Нам должно хоть раз повезти,
Чтоб не сдохнуть здесь от испуга.

Бессмысленным движением наполненный полет,
Как гром при свете молний в моих ушах гремит,
Я двигаюсь куда-то, по-моему, вперед,
И город в ночной тьме в агонии хрипит.

Я вновь увлекся манной текущей из бытия,
Забыв запомнить странный божественный язык,
Моя ночная боль, как звездное дитя,
Ударило ногой в мой каменный кадык

Внутри меня шумит осиное гнездо
И этого никто уже мне не простит,
Мой первый шаг, как сон, был в черное окно
И черная земля, как проклятый магнит.

Усталость и беспомощность — верные друзья,
Готовые подлизывать прислужникам толпы,
Совсем ничем не лучше этих тварей я,
В своем бесправии всегда были мы равны.

В придорожном кафе все блюда из пыли,
Нет ни кофе тебе, ни даже воды.
На обочине труп, про него все забыли,
Мимо трупа на танке проехали мы.

Мы дрейфуем неделю в базальтовом море,
Распластались до Марса его берега,
Еще утром нас было, по-прежнему, трое,
Ну а к вечеру нас осталось лишь два.

Нас сжигало до пепла полудикое солнце
И нас растворяли в кипящей смоле,
Нас сжирали с дерьмом голодные монстры,
И нас варили на ужин в гигантском котле.

Я потратил все деньги за при горсть белой глины, — Просто деньги давно уж не имели цены,
Я всегда делал все, о чем меня не просили,
Чтобы выйти из тени бетонной стены.

Чернеющие дали раскинулись во тьме
И с ног почти сбивает душистый аромат,
Тугие хабари закопаны в земле,
А в черепе на память оставлен автомат.

И змеи, растворяясь облаком во огне,
Вкусив немного счастья из блеклых небылиц,
Внушают полулюдям мысли о войне,
Лишая навсегда их полумертвых лиц.

Не думайте о том, о чем молчит страна,
И перестаньте слышать повсюду песий лай,
Спасет от наваждения бетонная стена,
И радость вновь польется потоком через край.

И снова целовать вас будут жернова,
Ведь каждому микробу дана для дела роль
И упадет на землю чья-то голова,
И душу исцелит незыблемая боль.

Бессмысленность танцует кан кан на тротуаре
И грозные деревья бомжам заткнули рты
Бездарность и никчемность опять сегодня в паре
Раскинулись цветами из непролазной тьмы.

Тоска глодает кости в собственной блевоте
И давит мне неистово копытами на грудь,
Вся жизнь моя проходит на гребанной работе — У каждого особый бессмысленный свой путь.

И можно метеором красиво с неба падать
И на мгновение вечность решиться разменять,
Сегодня вновь без запаха коптит в каморке ладан,
Сегодня вновь бессонница пришла меня обнять.

Песок в моей душе мне дарит скоротечность
И с тонущего судна мне некуда сбежать,
Когда уйдет мой страх я вновь увижу вечность,
Но этого не в силах буду осознать

У каждого своя дорога,
У каждого своя судьба:
Несчастных судеб очень много
И тело будто бы тюрьма.

И я ползу в пыли со всеми,
Мой путь не ясен и тернист,
Уходит безвозвратно время
И я, отнюдь, не оптимист.

Кто был никем никем и будет, — Червям судьба лишь жрать говно,
И просветление не наступит
Здесь, на Земле, ни для кого.

Мы рождены все были в муках
И так же в муках мы умрем
И наша жизнь — все та же сука…
Мы существуем, не живем.